Kapitel 8: Серебряный дракон
Я двинулась вдоль стены, стараясь держаться в тени. За зданием оказался узкий дворик с выгребной ямой и покосившимся забором. Там было грязно, пахло гнилью, но это место могло стать запасным выходом. Если я запомню расположение, то смогу проскользнуть здесь, если дела пойдут плохо. Забор выглядел хлипким, но через него можно было перелезть. За ним — ещё один узкий переулок, ведущий к более широкой улице. С другой стороны здания был боковой вход. Дверь была тяжёлой, металлической, она явно использовалась. На полу лежали окурки, пустые бутылки и даже грязный платок. Возможно, это вход для персонала или для тех, кто хотел избежать лишних глаз. Я вернулась к главному входу. Здесь стоял охранник, его взгляд блуждал по улице, но время от времени он проверял каждого, кто заходил внутрь. Вход был освещён слабым светом масляных ламп, которые казались единственным островком тепла в этом проклятом месте. Я сделала глубокий вдох и подошла к охраннику, стараясь выглядеть расслабленной, хотя внутри всё кипело. Мужчина был крупным, с грубым лицом, его взгляд скользнул по мне с явным недоверием. Он не был тем, кого легко провести, но я знала, что у меня не было другого выбора.
— Эй, — начала я, чуть наклонив голову, придавая своему голосу лёгкую игривость, а руки сложив за спиной, чтобы казаться чуть более доступной, — Слушай, мне сказали, здесь можно неплохо заработать, если знаешь, что делать. Я думала, попробовать.
Он хмыкнул, его взгляд становился всё более цепким.
— Прямо так сразу? — спросил он, опёршись на косяк двери. — Девочка, это тебе не рынок. Здесь не всех подряд берут.
— А я и не все подряд, — ответила я, чуть склонив голову, словно соглашаясь с ним.
Его глаза прищурились, но я почувствовала, что зацепила его. Я знала таких людей. Они любили власть, любили чувствовать, что держат ситуацию под контролем.
— Ладно, предположим, ты знаешь, что делаешь, — протянул он. — Почему я должен пустить тебя внутрь?
— Я... девственница, — ответила я спокойно, удерживая его взгляд. — Я знаю, что это очень ценят. Особенно здесь. Если вы хотите заработать, вы не упустите эту возможность.
На миг он замер. Его ухмылка исчезла, а взгляд стал более цепким, изучающим. Я знала, что это заявление может сработать, но оно также ставило меня в ещё большую опасность. Я не дрогнула, смотрела прямо в его глаза.
— Подожди здесь, — бросил он, прежде чем исчезнуть за дверью.
Я осталась стоять в переулке, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой секундой. Мой план был рискованным, но в таких местах репутация и редкость всегда имели свою цену. Если я не ошиблась, меня впустят. Если ошиблась... тогда шансы на выживание сильно уменьшатся.
Дверь снова открылась. На этот раз меня встретил другой человек, мужчина в аккуратной одежде, с бдительным взглядом. Он окинул меня с ног до головы, а затем медленно кивнул.
— Проходи, — сказал он сухо.
Я вошла внутрь, и первое, что меня поразило, — это невероятный контраст между внешним обликом "Серебряного дракона" и его внутренним убранством. Казалось, я шагнула в другой мир, настолько тщательно скрытый за тёмными стенами. Здание внутри было воплощением элегантной роскоши, смешанной с порочностью. Высокие потолки поддерживали массивные деревянные балки, украшенные искусной резьбой. По ним скользили тени от светильников, которые свисали на длинных цепях. Свет был мягким, золотистым, будто специально подобранным, чтобы скрыть недостатки и приукрасить всё вокруг. Полы выложены мозаикой, узоры которой напоминали переплетение виноградных лоз и цветов. Под ногами они казались слишком гладкими, почти скользкими. Стены украшали драпировки из плотного бархата глубоких оттенков: бордового, тёмно-зелёного, изумрудного. Они ниспадали складками, создавая уют, но при этом пряча любую дверь или проход за ними. На этих драпировках висели золотые и серебряные украшения, маски и зеркала в богато украшенных рамах. Это придавало всему пространству вид театральной сцены. Множество мягких диванов и кресел было расставлено в зале. Каждый из них обтянут дорогой тканью с вышивкой, а на подлокотниках красовались кисточки из золотых нитей. Перед ними стояли столики с инкрустированными узорами из перламутра и полудрагоценных камней. На них — бокалы с вином, блюда с фруктами, кусочки дорогого сыра. Повсюду звучала тихая музыка. Музыкант в дальнем углу играл на лютне, а рядом пел певец с низким, мягким голосом. Его песня наполняла воздух сладкой, но какой-то болезненной меланхолией. Женщины, одетые в откровенные, но изысканные наряды, плавно двигались по залу. Их платья переливались шелком и бархатом, волосы уложены с искусной небрежностью. Они смеялись, скользили взглядом по клиентам, умело поддерживали беседы и при этом всегда оставались в центре внимания. Клиенты сидели группами, и каждый стол был своего рода островком интриг. Мужчины, многие из которых были богато одеты, хотя и с налётом усталости на лицах, смотрели на происходящее с выражением завоевателей. Их руки держали бокалы, но взгляды жадно цеплялись за каждое движение женщин. В центре зала располагалась лестница, ведущая наверх. Её перила украшали резные фигуры драконов, а на верхних ступенях лежал мягкий ковёр, цвет которого терялся в золотистом свете. Эта лестница вела туда, куда простой посетитель не мог подняться без особого приглашения.
Но ещё до того, как я сделала шаг дальше, ко мне направилась женщина. Она шла медленно, как будто знала, что каждое её движение — приказ, которому подчиняются. На ней было ярко-алое платье с глубоким вырезом, а её лицо, лишённое всякого намёка на дружелюбие, выражало только презрение.
— Ты кто такая? — резко спросила она, даже не пытаясь скрыть презрения. Её голос был низким, почти грубым, но в нём звучала нотка коварной уверенности. Она была здесь королевой, и это чувствовалось в каждой её черте.
— Я... — начала я, но она перебила, даже не дав мне закончить.
— Неважно. Я знаю, что ты никто, — бросила она, остановившись передо мной. Её взгляд обжигал, как раскалённое железо. — Ты думаешь, что можешь просто так войти сюда?
Она окинула меня взглядом, начиная с волос и заканчивая порванным платьем. Её губы изогнулись в презрительной улыбке.
— У тебя даже вида нет, — продолжила она, уже громче, чтобы все вокруг слышали. — Ты выглядишь, как крыса, вылезшая из канализации. Думаешь, такая девочка может зарабатывать здесь? Тебе место в подвале, а не среди людей. — Слушай сюда, крыса, — процедила она сквозь зубы. — Здесь продают красоту. И у тебя её нет. Даже если бы ты умоляла на коленях, я бы не взяла тебя. Твоё место — в грязи, откуда ты пришла. Поняла меня?
Я сжала кулаки, чувствуя, как внутри всё горит от унижения. Но я знала, что не могу позволить ей сломать меня.
— Если я недостаточно хороша, чтобы работать здесь, — бросила я, поднимая голову, — значит, ты просто не умеешь использовать возможности.
Её глаза вспыхнули гневом, и она шагнула ближе, её лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.
— Проваливай, — прошипела она, так тихо, что это слышала только я. — Или я покажу тебе, что значит быть никем.
Она повернулась и ушла, её платье струилось за ней, как кровь на камнях. Меня тут-же подхватили под руки охранники и вывели на улицу. В целом, я уже понимала часть строения здания, большего мне было и не нужно. Но, несмотря на это, это было очень обидно. Теперь нужно было действовать быстро и обдуманно. Ранее, когда я осматривала здание, и мой взгляд зацепился за боковой вход. Металлическая дверь, явно часто используемая, должна была быть местом, где ходят только свои. А ещё — хлипкий забор за зданием, ведущий в грязный переулок. Это мог быть мой шанс.
Я пошла вдоль стены, стараясь оставаться в тени. Свет у главного входа остался позади, а шум изнутри постепенно заглушался, словно место начинало дышать тишиной. Дойдя до бокового входа, я остановилась. Дверь была массивной, но замок выглядел старым. У стены лежали ящики, которые явно использовали для разгрузки.
Я проверила дверь. Закрыто, как и ожидалось. На мгновение я замерла, прислушиваясь. Никаких звуков. Никого поблизости. Моя рука скользнула к ножу за поясом. Я сунула лезвие ножа в щель между дверью и косяком, медленно двигая его, пока не услышала скрежет. Замок заедал, но он поддавался. Секунды тянулись, как вечность. Если кто-то услышит… Я отбросила эту мысль, сосредоточившись на движении. Наконец замок щёлкнул. Дверь открылась, выпустив резкий запах сырости и табака. Я прошмыгнула внутрь, осторожно прикрыв дверь за собой. Комната, в которую я попала, была маленькой и грязной, с кучей ящиков и мешков в углу. Похоже, это было хранилище или что-то вроде того.
— Она пришла сюда, будто ей кто-то что-то должен, — говорил мужской голос. — Смешно, честное слово.
— Таких хватает, — ответил женский. — Но ты видел её? Даже смешно не стало. Просто отвратительно.
Я стиснула зубы, чувствуя, как слова вызывают вспышку злости. Но у меня не было времени. Я обвела взглядом хранилище, надеясь найти что-то, что могло бы сделать меня менее заметной и больше подходящей для этого места.
У стены были сложены мешки и ящики. Некоторые из них выглядели набитыми до отказа. Я подошла ближе, стараясь не издавать ни звука, и аккуратно развязала шнурок на одном из мешков и заглянула внутрь. Ткань. Я вытащила несколько вещей, и воздух наполнился запахом, который смешивался с пылью и слабым ароматом духов. Это были платья. Я провела рукой по материалу: некоторые из них были изысканными, с шёлковыми вставками и сложной вышивкой, другие выглядели проще, но всё равно были явно предназначены для местных "работниц".
И тогда я увидела его. Серое платье, с элегантной отделкой, но достаточно простое, чтобы не выделяться среди других нарядов. Оно было идеально подходящим. Я аккуратно вытащила его из мешка, чувствуя, как ткань мягко ложится на мои пальцы.
Я аккуратно развязала пояс своего порванного платья, стараясь не порвать ткань ещё больше. Холодный воздух хранилища обжигал кожу, когда я стянула старую ткань через голову. Она упала на грязный пол, оставляя меня в неглиже. На мгновение я замерла, чувствуя, как сырость и пыль окружают меня. Серое платье, было удивительно лёгким на ощупь. Я развернула его, проводя пальцами по гладкой ткани. Оно было простым, но изысканным, с аккуратной вышивкой на воротнике и манжетах. Я натянула платье через голову, чувствуя, как оно ложится на плечи, струится по телу, подчёркивая его хрупкость. Когда я затянула шнуровку на талии, платье облегло меня, скрывая измождённую фигуру. В нём я уже не выглядела как уличная бродяжка, но всё ещё чувствовала себя чужой в этом мире. Закончив, я провела руками по бокам, поправляя складки ткани, чтобы убедиться, что платье сидит ровно. Но мои пальцы наткнулись на раны на запястьях. Я посмотрела вниз, и холод пронзил меня. Мои руки выглядели ужасно: порезы и ссадины были свежими, местами ткань успела впитать кровь. Если кто-то увидит это, вопросов будет слишком много. Я замерла, а затем резко оглянулась, в поисках чего-то, что могло бы скрыть мои руки. На стуле у стены висела чёрная накидка с длинными рукавами. Она выглядела малость потрёпанной, но всё ещё целой, с мягкими складками и длинными рукавами. Я подошла и схватила её, обернув вокруг себя. Накидка упала на плечи, её ткань скрыла руки и закрыла порезы.
Я бросила взгляд на свои ноги. Туфли, которые у меня были, выглядели так, будто прошли через десяток бурь. Кожа местами потрескалась, а подошвы едва держались. Они совершенно не подходили для того, чтобы вписаться в этот мир. Каждое моё движение могло выдать, что я не отсюда. Мне срочно нужна была обувь. Я обвела взглядом хранилище, надеясь найти что-то подходящее. Мешки и ящики были в беспорядке, но если здесь оказалось платье, то, возможно, здесь найдётся и обувь. Когда я приоткрыла крышку первой коробки, моему взгляду открылась целая гора обуви: туфли всех размеров, форм и цветов. Они выглядели изящно, сверкающе. Каждая пара была слишком броской. Каблуки, которые я не могла и не умела носить, и формы, которые сразу выделили бы меня, как чужую. Обувь в этой коробке предназначалась для тех, кто уверенно ходит на каблуках. Я оставила коробку, чувствуя, как нарастает отчаяние, и подошла к мешкам, где нашла платье. Возможно, там было что-то менее вычурное. Развязывая очередной мешок, я увидела ткань тёмного цвета. Это была одежда попроще: фартуки, скромные платья, возможно, для прислуги. Мои руки наткнулись на что-то странное в глубине мешка. Вытащив, я увидела пару мягкой обуви. Они напоминали форму тех ботинок, которые носили обычные слуги, они были сделаны из простой ткани и имели тонкую подошву, сшитую грубыми нитками. Я сняла свои старые, изношенные туфли, чувствуя, как с каждым движением от них отрываются куски ткани. Они давно уже были ни на что не годны. Осторожно натянув новую обувь, я заметила, насколько они лёгкие. Тонкая подошва едва ощущалась, а ткань мягко облегала мои ноги, будто создана для того, чтобы делать шаги бесшумными. Это было именно то, что мне нужно, пусть и слегка великоваты. Осмотрев себя, я была довольна тем, что выгляжу теперь совсем иначе.
Я осторожно осмотрелась вокруг, стараясь понять, куда двигаться. Главное — не выходить в зал. Если меня увидят, то всё сразу пойдёт к чертям. Там было всего две двери, не считая уличной, я выбрала ту, от которой исходила влага и холодный воздух. Я аккуратно открыла дверь и вышла в узкий коридор с каменными стенами. Пол был деревянным и скрипел при каждом шаге, поэтому я старалась двигаться осторожно. Этот коридор вёл к нескольким дверям. Одни, кажется, вели к ещё одному хранилищу, другие, вероятно, в комнаты прислуги. Я остановилась у первой из дверей, прислушиваясь. Тишина. Я приоткрыла её и заглянула внутрь. Это была маленькая комната. В углу стояли деревянные вёдра, всюду висели тряпки и стояли метлы. Ничего полезного. Я аккуратно закрыла дверь и продолжила двигаться. Пройдя чуть дальше, я наткнулась на лестницу, которая вела наверх. Она выглядела старой, деревянные перила были потёртыми, а ступени издавали еле слышный скрип. Поднявшись наверх, я оказалась на втором этаже. Здесь было темнее, но из-за деревянных перегородок и щелей в полу можно было заглянуть в главный зал. Сквозь них я видела все, залитое мягким светом масляных ламп.
Я задержала дыхание, услышав, как снизу, из коридора доносятся тяжёлые шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Я быстро огляделась, стараясь найти место, где можно спрятаться. В углу рядом с одной из деревянных перегородок, что стояла возле лестницы была небольшая ниша, затенённая ширмой. Не раздумывая, я скользнула туда, стараясь двигаться как можно тише. Скрип ступеней становился всё громче, а затем раздался голос.
— Что за проклятье, — недовольно пробормотала та женщина, что выгнала меня раньше. Я узнала её по резкому тону. Она появилась в поле зрения, высокая, в своём алом платье, которое было так ярко, что казалось, оно освещает пространство вокруг. Её лицо было мрачным, как ночь.
За ней шёл мужчина — низкий, сгорбленный, с короткими, редкими волосами. Он нервно теребил свои руки, будто боялся чего-то. Они остановились у ближайшей комнаты, и женщина распахнув дверь, жестом пригласила его войти. Но прежде чем последовать за ним, она обернулась и бросила взгляд в сторону лестницы. Моё сердце замерло. Я сжалась, надеясь, что она не заметит меня.
— Заходи, — произнесла она с раздражением. — У нас мало времени.
Они скрылись за дверью, но голоса всё ещё доносились до меня. Я осторожно подобралась ближе, чтобы расслышать, что они говорят. Их голоса звучали приглушённо, но всё же достаточно громко, чтобы я могла разобрать слова.
— Заказов мало, — начала женщина с явным раздражением. — Эти идиоты не понимают, что сюда приходят не просто пить! Они должны хотеть развлечений. А что у нас? Половина сук работает в полноги.
— Госпожа, — заискивающе начал мужчина, — всё из-за того, что сейчас на улице проблемы. Стражники усилили патрули, и люди боятся выходить. Вчера кого-то убили прямо на перекрёстке…
— Меня не волнуют их жалкие страхи! — её голос взвился, как хлыст. — Если я не увижу сегодня денег, то ты первый полетишь в канаву.
Мужчина затих, и я услышала, как она тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Сегодня должен прийти Ясуо, — продолжила она, и мой интерес мгновенно обострился. — Если и он перестанет швыряться деньгами, то я лично ему устрою незабываемый вечер. Он пока ценен, но его терпение тоже не безгранично.
— Он точно придёт? — осторожно спросил Кларк.
— Да. Этот ублюдок, в последнее время часто приходит. Но на него нужно произвести впечатление, чтобы он продолжал тратить деньги. Убедись, что суки готовы. И чтобы всё было идеально. Понял?
— Да, госпожа, — поспешно ответил мужчина.
Я услышала, как она закрывает дверь где-то внутри помещения, оставляя мужчину одного. Несколько секунд было тихо, затем мужчина начал идти к двери. И я снова прошмыгнула под ширму. Теперь я знала, что Ясуо должен появиться сегодня. Время тянулось мучительно долго. Я оставалась в своей нише, не осмеливаясь пошевелиться, лишь изредка поглядывала в щель пола. Каждый скрип, каждое отдалённое движение заставляли меня замирать, словно от этого зависела моя жизнь. И в какой-то момент ожидание себя оправдало.
Ясуо появился, сопровождаемый двумя охранниками. Даже из своей тени я могла сразу определить, что этот человек жил в совершенно другом мире. Его одежда кричала о богатстве: на нём был великолепный чёрный плащ с вышивкой золотыми нитями, под которым скрывался костюм из шёлка глубокого фиолетового цвета. Его руки были увешаны золотыми кольцами и браслетами, от которых отражался свет масляных ламп, создавая сияние, словно вокруг него был ореол.
Его причёска выглядела почти комично — волосы были зачесаны назад и так сильно вылизаны, что блестели, будто их покрыли маслом. Но на его лице была широкая самодовольная улыбка, которая казалась приклеенной. Этот человек наслаждался каждым моментом своей жизни, каждым своим шагом.
— Добрый вечер, Ясуо, — раздался голос той женщины, которая тут же материализовалась из тени, словно ожидала его появления с самого начала. Её улыбка была так же натянута, как и его. — Как приятно видеть вас в нашем скромном заведении.
— Скромном? — хмыкнул он, прищурившись. Его голос был низким, но с каким-то скользким тоном, от которого хотелось отступить. — Я бы сказал, вы себя недооцениваете, госпожа.
Она слегка поклонилась, её лицо излучало угодливость, но в глазах блеснула жёсткость.
— Для вас, дорогой Ясуо, только самое лучшее, — промурлыкала она. — Пройдёмте, ваш столик уже готов.
Ясуо кивнул, не забыв окинуть её взглядом, который задержался дольше, чем требовалось. Она не подала виду, но я заметила, как её пальцы чуть сильнее сжали край платья. Они направились вглубь зала, оставив охранников у входа.
Моё дыхание замерло. Ясуо был ключом ко всему. Но его внешний вид, его осанка, даже его жесты — всё говорило о том, что он привык быть центром внимания и терпеть не мог, когда что-то выходило из-под его контроля. Такой человек опасен. Один неверный шаг, и я буду следующим трофеем, который он с гордостью покажет своим знакомым.
Я тихо вздохнула, прижимаясь ближе к перегородке. Мне нужно было выжидать. Следить за каждым его движением, изучить его привычки и понять, как подступиться к нему.
Сопровождающие Ясуо, что остались у входа, наблюдали за всем, как голодные псы. А он сам двигался медленно, с важностью, словно знал, что все взгляды устремлены на него. Его стол стоял в центре зала, украшенный изящной скатертью и золотыми подсвечниками, которые создавали тёплое свечение вокруг него. Не успел он усесться, как к нему сразу же подскочили две девушки. Они были одеты в тонкие, почти прозрачные платья, которые подчёркивали каждую линию их тел. Одна из них, с длинными светлыми волосами, тут же наполнила бокал, стоявший перед ним, налив густую, тёмную жидкость, вероятно, дорогой ликёр или вино. Её движения были грациозными, но немного резкими, как будто она спешила угодить. Вторая девушка устроилась рядом с Ясуо, буквально прижавшись к нему грудью. Её волосы были чёрными, как ночь, и спускались каскадом по спине. Она что-то говорила ему, но я не могла разобрать слов. Её голос был приглушён смехом, и время от времени он прерывался её мягким прикосновением к его плечу или груди. Ясуо, казалось, наслаждался её обществом, склонив голову ближе, словно слушая её с интересом. В какой-то момент он наклонился к ней и что-то сказал, его губы чуть изогнулись в ухмылке. Она рассмеялась, задорно хлопнув его по плечу, а затем снова прижалась, как будто искала его одобрения.
Я сидела наверху, затаив дыхание, следя за каждым их движением. Это было неприятное зрелище, но мне нужно было понять, как этот человек взаимодействует с окружающими. Его поведение говорило о многом: он любил внимание, любил, чтобы ему угождали, и чувствовал себя хозяином ситуации.
Светловолосая девушка снова наполнила его бокал, а он махнул рукой, видимо, приказав ей что-то. Она поклонилась и ушла, оставив их вдвоём. Теперь чёрноволосая начала говорить быстрее, словно боялась упустить его внимание. Её голос звучал мягко и обволакивающе, но в нём слышалась некоторая напряжённость, как будто она тоже понимала, насколько хрупка её позиция рядом с таким человеком. Ясуо склонился ближе к девушке, прижавшейся к нему. Её тихий смех смешивался с общей атмосферой зала, но из-за того, как она наклонялась, демонстрируя линию своей шеи, и как его рука скользнула по её спине, становилось понятно, что их разговор перешёл в более интимное русло. Его пальцы, украшенные кольцами с крупными камнями, задержались на её талии, и она не отвела его руку, только слегка изогнулась, будто подчёркивая своё тело. Тем временем вторая девушка вернулась с подносом, на котором стояла ещё одна бутылка и два бокала. Она поставила их на стол, наклонившись так, что её платье обрисовало каждый изгиб тела. Ясуо усмехнулся и что-то пробормотал, от чего обе девушки рассмеялись, словно по сигналу. Чёрноволосая снова склонилась к нему, её пальцы скользнули по его руке, пока светловолосая подняла бокал и протянув его ему. Ясуо взял бокал, сделал большой глоток, громко поставил его на стол, и потянул чёрноволосую девушку ближе к себе, усадив её прямо на колени. Её тонкий смех перекрыл звуки зала, когда он провёл рукой по её бедру, задирая подол платья. Его пальцы задержались на бархатной коже, а она, казалось, даже не заметила нескромности его жестов — напротив, её рука скользнула по его груди, пока она наклонялась ближе, шепча ему что-то на ухо. Светловолосая девушка, не отставшая, устроилась рядом, её грудь буквально прижималась к его плечу, пока она играла с его рукой, проведя пальцами по кольцам. Её улыбка была сладкой, почти невинной, но глаза выдавали азарт и предвкушение. Она потянулась к его шее, касаясь губами кожи, словно бы случайно, пока её свободная рука легла ему на грудь. Чёрноволосая при этом прижалась ещё ближе, её пальцы сплелись с его, а свободная рука начала скользить по его плечу. Ясуо наклонил голову, шепча что-то чёрноволосой. Её лицо озарилось игривой улыбкой, и она нежно прикусила нижнюю губу, кивая. Светловолосая тем временем откинула голову назад, показывая ему линию своей шеи, словно приглашая к действию, и он не заставил себя ждать, прижавшись губами к её коже. Её лёгкий стон вызвал одобрительный смех в его глазах, пока его пальцы всё сильнее сжимали бедро чёрноволосой. Девушки, словно сговорившись, зашептали что-то друг другу, а потом одновременно поднялись, подхватив его за руки. Он поднялся, девушки тут же окружили его с двух сторон, и, подхватив его под локти, медленно повели в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Ступеньки поскрипывали под их шагами, но их фигуры, силуэты которых мелькали в тусклом свете ламп, были полны предвкушения. Вскоре они скрылись из виду, оставляя за собой только звуки смеха и шёпот разговоров.
Я сделала глубокий вдох, переводя взгляд на массивные деревянные колонны, поддерживающие галерею второго этажа, которая нависала над первым. Оттуда, с балкона, куда только что ушёл Ясуо со своими спутницами, слышались приглушённые голоса и лёгкий смех. Время не стояло на месте, и я знала, что если медлить, возможность может быть упущена. Узкие щели в полу давали обзор на зал, но не давали никаких шансов спуститься напрямую, не привлекая внимания. Действовать приходилось тихо, как тень. Я подкралась к лестнице, стараясь держаться в тени. Каждое движение давалось с трудом, сердце колотилось так громко, что мне казалось, его может услышать кто угодно. Я остановилась перед первой ступенью, проверяя её ногой. Она издала тихий, жалобный скрип, но выдержала мой вес. Дальше — ещё тише, ещё осторожнее. Каждая ступень становилась испытанием. Скрип дерева звучал оглушительно в моих ушах, хотя вокруг царила тишина. Спустившись до середины, я замерла. Сверху меня прикрывала тень. Я задержала дыхание, прислушиваясь к любым звукам снизу. Голоса были слышны слабее. Они ушли в одну из боковых комнат, кажется в первую.
Я продолжила двигаться вниз, пока не добралась до края лестницы. Теперь я находилась прямо возле галереи второго этажа. Тут была дверь, которая скрывалось за занавесом со стороны балкона. Войдя в нее я оказалась на балконе, который протягивался над залом, его деревянные перила украшали редкие резные узоры, а свет ламп бросал на них длинные тени. Впереди были двери, ведущие в частные комнаты. В одной из них и находился Ясуо с девушками. Я аккуратно, вдоль стены пробралась к дверям. Присев, я медленно прижала ухо к первой двери. Там были слышны голоса, но разобрать слова было сложно. Мне нужно было попасть внутрь, не привлекая внимания. Я, на всякий случай, нащупала нож за поясом, ощущая, как холод металла упирается в мои пальцы, а затем, встав на носочки, потянулась к окну на двери, затянутое занавеской. Оно давало возможность заглянуть внутрь, совсем немного, но это уже что-то. Свет ламп заливал комнату, где на широкой кровати лежал обнаженный Ясуо, окружённый двумя, не менее обнаженными девушками. Одна из них лениво скользила пальцами по его груди, а другая целовала его шею. Я сделала глубокий вдох. Теперь главное — не упустить момент.
Я прижалась к стене рядом с дверью, переводя дыхание. Через щели в древесине я могла слышать приглушённые голоса и мягкие стоны. Ясуо явно чувствовал себя хозяином ситуации, его громкий голос перекрывал всё остальное. Девушки, как мне казалось, выполняли свою роль. Звуки из за стены, подсказывали, что вечер у них был в самом разгаре. В какой-то момент одна из девушек спустилась к паху Ясуо, а вторая приглушила свет. Сейчас они были полностью поглощены друг другом.
Я попыталась открыть дверь. Щелчок, и дверь с лёгкостью поддалась. В комнате никто не обратил внимания на шум и внезапный поток света. Видимо подобные открытия двери для них норма. Обе девушки стояли на коленях, повернуты ко мне спиной, они были слишком увлечены делом. Я скользнула внутрь, стараясь держаться в тени. Широкая ширма, стоящая у входа, дала мне временное укрытие. Теперь я могла видеть больше. Девушки были полностью сосредоточены на Ясуо, а он, словно павлин, раздувал своё эго, играя на их внимании. Его руки блестели от колец, и каждое движение было вычурным, словно он демонстрировал, насколько богат и важен. Я стояла, прикрывая рот руками, стараясь дышать как можно тише. Пот заливал лицо, ладони скользили от нервного напряжения, но я знала: если сдвинусь, выдам себя. Острота момента заставляла меня застыть, но умом я понимала, что времени нет. Ясуо, с его вычурной причёской и дорогими украшениями, был в своей стихии.
Сцена передо мной была отвратительна, но это дало мне понимание его характера. Это не был просто богатый павлин — он любил ощущение власти, полного контроля. Девушки играли свои роли, но Ясуо купался в их подчинении, как в победе.
— Деньги сегодня текут медленно, — протянул Ясуо, делая большой глоток из бокала. Его голос был глубоким, но с ленивой тягучестью, свойственной тем, кто привык получать всё, что захочет. — Но я уверен, что это ненадолго. Завтра, милые мои, у нас большой вечер. Очень большие гости. Очень большие деньги.
Одна из девушек села ему на грудь и тихо засмеялась, но её глаза были пустыми. Она наклонилась к его шее, оставляя короткий поцелуй, но он явно не обратил на это внимания.
— Слишком много шума в этом городе, — продолжил он, обращаясь скорее к себе, чем к своим спутницам. — Бродяги, бедняки, мелкие воришки… Всех бы их в яму. Пусть сгниют. Ты только посмотри на них, — он вдруг с силой швырнул бокал на пол, и стекло разлетелось в стороны. Девушки вздрогнули, но быстро вернулись к своим делам. — Они не заслуживают дышать тем же воздухом, что и я.
Девушка, что стояла на коленях встала и и пошла за вторым бокалом, когда первая перешла в позу наездницы.
— Не волнуйтесь, господин, — проговорила первая, наливая алкоголь в бокал и протягивая его Яусо. — Завтра всё будет иначе. Вы сами это знаете.
Ясуо ухмыльнулся, вытянув ноги и подтянув девушку ближе.
— Конечно, будет. Это всегда так. Я всегда выигрываю.
Я едва сдержала рвущийся наружу гнев. Его голос, его поза, даже его улыбка источали презрение к окружающим. Он был уверен, что стоит над всеми, что ни одна душа не посмеет его бросить вызов. Но в его словах была информация. Завтра. Что-то важное произойдёт завтра, что заставит деньги "течь". Но что это? Мне нужно было больше. Я должна была дождаться, пока он расслабится окончательно, или… пока он заговорит о чём-то ещё. Всё, что оставалось — это сидеть в этом тесном шкафу, затаив дыхание, и наблюдать.
Комнату заполнили громкие стоны, я закрыла глаза, чтобы немного успокоить бешено колотящееся сердце, но напряжение только росло. Ясуо продолжал говорить, его ленивый голос наполнял комнату, словно ядовитый дым.
— Завтра… — протянул он, вытянув руку и указав на бутылку. Свободная из девушек поспешно наполнила его бокал, стараясь не уронить ни капли. — Завтра сюда придут настоящие люди. Люди, которые знают, что значит власть. Они понимают, что мир создан для сильных. А мы? Мы просто даём им то, что они хотят. И за это получаем всё, что хотим мы.
— А что именно они хотят, господин? — осторожно спросила свободная девушка, её голос был мягким, но я уловила в нём нотки страха. Она, похоже, знала, что лучше не злить его.
— Ха! — рассмеялся Ясуо, скинув вторую девушку с себя. — Хочешь знать? Они хотят развлечений. Лучших женщин, лучших напитков, лучших шоу. И, конечно… немного крови. Всегда нужно немного крови, чтобы всё стало интереснее. Мои пальцы сжали ткань платья, и я почувствовала, как ногти впиваются в ладони. Он говорил об этом с такой лёгкостью, как будто обсуждал, что заказать на ужин. Но эти слова… «немного крови». Что он имел в виду?
— Вы действительно умеете устраивать представления, господин, — сказала она, проводя пальцами по его плечу. — Никто не умеет так, как вы.
— Разумеется, — фыркнул он, отмахнувшись, как от назойливой мухи. — Потому что я лучший. Все остальные — это жалкие насекомые. Ты видела этих стражников, которые таскаются по городу? Думаешь, они что-то значат? Они всего лишь марионетки. А завтра… — его голос стал тише, почти шёпотом. — Завтра будет что-то особенное.
Он вдруг резко поднялся, заставив девушку на кровати чуть не упасть. Его жесты стали резкими, взгляд блестел от алкоголя и чего-то ещё — возможно, безумия.
— А теперь… хватит болтать! — крикнул он. — Я хочу, чтобы вечер закончился красиво. Идите ко мне!
Девушки тут же вскочили и упали перед ним на колени, а затем принялись завершать начатое. Ясуо поднял бокал и вылил на девушек.
— Завтра здесь будут такие люди, — сказал Ясуо, схватив одну из девушек за голову. — Они должны увидеть, что я контролирую всё. Хочу убить их всех, я старательно готовил это представление. Они будут сильно удивлены.
— Какое шоу? — шепнула одна из девушек, её голос дрожал, хотя она старалась улыбаться.
— Тебя это не касается, — отрезал он, его лицо исказила ухмылка. После этого он ненадолго замер и словно дав пощечину одной из девушек откинул её от себя и пошёл одеваться.
Ясуо, покачиваясь, пошёл к гардеробу, одергивая на себе одежду, его пальцы неуклюже застёгивали пуговицы. Девушки всё ещё сидели на полу, их взгляды были опущены, как у сломленных кукол. В этот момент дверь резко распахнулась, и в комнату вошла та самая женщина в алом платье. Её взгляд метнулся к девушкам на полу, затем к Ясуо. В её лице читалось раздражение, но она быстро сменило его на натянутую улыбку, словно этот спектакль был для неё частью ежедневной рутины.
— Господин Ясуо, — начала она, её голос звучал напевно, но с холодной сталью. — Вам всё понравилось?
Ясуо хмыкнул, пристально посмотрев на неё. Он застегнул последний ремень на своём костюме и подошёл ближе.
— Нет, эти ни на что не годны, — бросил он с ленивой ухмылкой.
Жаклин не дрогнула, но её улыбка стала ещё более жёсткой.
— Приносим наши извинения, — произнесла она, сложив руки перед собой. — Мы обязательно проучим этих засранок — произнесла она, злобным взглядом смотря на девушек.
Ясуо задержал взгляд на ней, затем широко улыбнулся, но в его глазах не было ни грамма сочувствия девушкам. Он махнул рукой, как будто отпуская девушек на полу, и направился к двери. Те остались неподвижными, не поднимая глаз.
— Убедись, что завтра будет лучше, — бросил он через плечо. — Мне не нужны подобные сюрпризы.
Женщина кивнула, и они вдвоём покинули комнату, оставив дверь приоткрытой. Я услышала, как их шаги растворяются в коридоре. Я осторожно выглянула из своего укрытия. Девушки всё ещё оставались на полу, их плечи были опущены, а выражения лиц пустыми. Они, кажется, даже не заметили моего присутствия. Я знала, что у меня есть немного времени, чтобы осмотреть комнату или попытаться узнать больше, пока никто не вернулся. Я медленно вышла из тени, и быстрыми движениями направилась ко второму выходу из здания.
Ночь была холодной и сырой, когда я вышла из "Серебряного дракона", проскользнув через боковой выход. Воздух снаружи казался чище, но каждая минута, проведённая внутри, оставила на мне след. Я шла быстрым шагом по тёмным улицам, стараясь не останавливаться. Всё внутри дрожало — и от напряжения, и от усталости. Меня не покидала мысль о том, что завтра в этом месте произойдёт что-то ужасное. И у меня был лишь один вариант действий.
Добравшись до старого склада, где базировалась банда, я быстро толкнула дверь. Внутри горела тусклая лампа, освещая мрачные лица. Брош сидел за столом, покачивая в руке бутылку, а остальные лениво переговаривались. Когда я вошла, все разговоры мгновенно стихли. Несколько пар глаз уставились на меня с подозрением.
— Ну, как ты? — спросил Брош, не поднимая головы, кажется, что он просидел здесь всю ночь, в ожидании меня.
Я подошла ближе, опустилась на стул напротив него и сцепила руки, пытаясь собрать мысли.
— Ясуо готовит что-то большое, — начала я, стараясь говорить ровно. — Завтра он ждёт гостей. Каких-то важных людей. Они должны увидеть… шоу. Он говорил о крови, о подчинении. Всё это звучало, как обещание жестокости.
Брош наконец поднял взгляд, его глаза сузились.
— Шоу? — протянул он, отставляя бутылку. — Какое ещё шоу? Ты слышала что-то конкретное?
— Нет, — ответила я, качая головой. — Он не говорил прямо. Но в его словах чувствовалась угроза. Он хочет показать этим людям, что он всё контролирует. Что он выше всех.
Один из бандитов, сидевший у стены, фыркнул.
— Этот петух думает, что может всех запугать. Как будто кто-то его боится.
— Бояться придётся, если он устроит то, что задумал, — резко бросила я, повернувшись к нему. — Он говорил, что "немного крови делает всё интереснее". Это может быть что угодно. Убийство. Бойня. Мы должны что-то сделать.
Брош наклонился вперёд, опираясь на стол локтями. Его лицо стало жёстким.
— Ты думаешь, он готовит это для нас? — спросил он, но в его голосе не было удивления, только напряжение.
— Не знаю, — ответила я. — Но это место… завтра там будет много людей. Богатых. Влиятельных. Если он задумал что-то серьёзное, это будет не просто представление. Это может затронуть весь город.
Брош откинулся на спинку стула, задумчиво крутя бутылку в руках. Остальные переглянулись, но никто не сказал ни слова. Атмосфера в комнате стала ещё более угнетающей.
— Ладно, ты молодец, Ми, — наконец сказал он, резко вставая. — Если этот Ясуо собирается показывать силу, мы покажем ему свою. У нас есть время до полудня.
Он посмотрел на меня с холодной уверенностью, которая на миг заставила меня почувствовать, что я сделала всё правильно, рассказав ему. Но я знала, что впереди нас ждёт только больше опасности.
Я вернулась в казарму поздно ночью. Воздух был холодным, словно город сам по себе выдыхал ледяные порывы, напоминая, что отдых — это роскошь. Дверь скрипнула, когда я толкнула её, и внутри меня встретила тишина. Все были заняты подготовкой — я это знала. Это было моё единственное убежище на сегодня.
Тусклый свет от уличных фонарей пробивался через грязные окна, освещая беспорядок внутри. Пол покрывали обрывки старой ткани, мусор и пыль. Я огляделась, но никого не было. Сердце немного успокоилось, когда я поняла, что хоть на миг могу остаться одна.
Я подошла к своей койке, всё ещё ощущая холод, который проникал через стены. Платье мягко шуршало, пока я садилась, но взгляд упал на его подол. Оно было единственным, что у меня осталось, и испортить его было бы слишком рискованно. Я задумалась.
Мысли крутились в голове, пока я медленно развязывала пояс. Если я сплю в этом, оно быстро станет грязным, зацепится за что-то или просто испортится. Но идея спать без одежды… Я чувствовала, как щеки начинают гореть. Это было настолько непривычно, что даже мысль об этом казалась странной.
Я выдохнула, стараясь убедить себя, что это необходимо. Платье нужно было сохранить, как бы неудобно мне ни было. Я посмотрела на свои ноги, покрытые грязью и ссадинами, затем на свои руки. Холодок пробежал по коже, когда я потянулась к застёжке на спине. Пальцы немного дрожали, пока я расстёгивала платье.
Ткань мягко соскользнула с плеч и упала на пол. Я быстро накрылась тонким одеялом, чувствуя, как кожа сразу покрывается мурашками. Воздух был ледяным, и я натянула ткань чуть выше, стараясь согреться. Лежать нагишом казалось странным, но одеяло давало хоть какую-то защиту от этого ощущения.
Закрыв глаза, я попыталась расслабиться. Мысли о том, что будет завтра, шумели в голове, но усталость постепенно брала своё. Холод, стыд, страх — всё это отступало, когда тело наконец начало погружаться в сон. Под одеялом, на твёрдой койке, я позволила себе ненадолго забыться, зная, что впереди ждёт новый день, полный опасностей.
Утро пришло незаметно. Сквозь грязные окна казармы проникали первые тусклые лучи солнца, окрашивая всё вокруг в серый и жёлтый оттенки. Я проснулась от ощущения холода. Одеяло, натянутое до самого подбородка, не смогло защитить от ночного мороза. Кожа была покрыта мурашками, и я инстинктивно свернулась калачиком, пытаясь задержать тепло.
Комната была пуста, и от этого казарма казалась ещё более холодной. Вдалеке всё ещё слышались звуки: гул голосов, скрип телег и редкие удары молотков. Подготовка продолжалась, и казалось, что никто не спал всю ночь.
Я села на кровати, удерживая одеяло на плечах, чтобы хоть немного согреться. Платье лежало на краю койки, аккуратно сложенное. Это была моя единственная защита в этом мире, и я знала, что не могу позволить себе испортить его. Холодный воздух проникал в лёгкие, заставляя меня слегка дрожать. Я быстро взяла платье и начала натягивать его через голову. Ткань приятно скользнула по коже, укрывая меня от утреннего холода. Шнуровка на талии туго затянулась, и я провела руками по бокам, разглаживая складки.
Обувь стояла рядом с койкой, где я оставила её перед сном. Я надела её, стараясь двигаться быстрее, чтобы не потерять остатки тепла. Наконец, натянув на плечи свою накидку, я вышла к двери. Снаружи город оживал. Люди торопливо двигались по улицам, их лица выглядели напряжёнными, а разговоры — короткими. Город, в котором я очнулась, был таким же, как всегда: разрушенным, запущенным и пропитанным бедой. Кругом валялись мусор и обломки, которые давно стали частью пейзажа. Земля под ногами была грязной и липкой, как после ночного дождя, хотя дождя, кажется, не было. Люди сновали туда-сюда, опустив головы, словно пытаясь избежать встречи взглядом. Их лица были серыми, как и всё вокруг, и казались замученными вечной борьбой за выживание. Женщина с обвисшим платком, плотно завязанным на голове, сидела у стены, вытянув вперёд руку. Её глаза смотрели прямо перед собой, но взгляд был пустым, как у марионетки. Рядом с ней на грязной тряпке лежал ребёнок, тощий и с красными от холода щеками. Мимо проехала телега, нагруженная чем-то, что должно было быть едой, но запах, исходивший от неё, говорил об обратном. Мужчина, управлявший телегой, громко выкрикнул что-то, но его голос утонул в общем шуме. Вдалеке слышались крики и ругань, как будто кто-то уже выяснял отношения.
Я зашла на склад, где собирались все члены банды, изнутри доносились приглушённые голоса и редкий грохот, словно что-то готовили или переносили. Брош стоял у входа, привалившись к двери. Его массивная фигура заслоняла половину прохода, а в руках он держал сигарету, от которой поднимался едкий дым.
— Брош, — позвала я, подходя ближе.
Он взглянул на меня, не выражая никакого удивления, затем кивнул головой в сторону одного из костров, который горел в углу двора. Над костром висел котелок, из которого поднимался слабый пар. Рядом с костром лежал кусок чёрствого хлеба.
— Иди. Поешь, — бросил он, поднося сигарету к губам. — Ты всю ночь моталась, а теперь дай другим работать. Пока тебя не позову — не мешай.
— Но я хочу знать, что дальше, — настаивала я, делая шаг вперёд.
Он взглянул на меня, прищурив глаза. Его лицо было жёстким, с выражением человека, который не любит, когда ему возражают.
— Всё узнаешь, когда придёт время, — резко ответил он, отводя взгляд. — Сначала ешь. Или собираешься падать от голода, когда начнётся самое интересное?
Я сжала губы, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Но он не смотрел на меня, его внимание снова переключилось на сигарету и что-то вдалеке. Я развернулась и направилась к костру. Тепло от огня обжигало кожу, но было приятно. Я опустилась на корточки у костра, вглядываясь в огонь. Он плясал, обжигая воздух вокруг и согревая мои обледеневшие пальцы. Над огнём висел котелок, покрытый копотью. Из него поднимался слабый пар, наполняя воздух запахом чего-то, что должно было быть едой, но больше напоминало аромат кипячёной воды и трав. Я взяла деревянную ложку, которая лежала рядом, и осторожно помешала содержимое. Это была жидкость мутно-жёлтого цвета, с редкими кусками варёной моркови, картофеля и чего-то зелёного — вероятно, листьев лука или другой дешёвой зелени. На поверхности плавали капли жира, которые, казалось, лишь притворялись частью супа. Рядом с котелком лежала грубо нарезанная краюха хлеба. Куски были толстые, но сухие, края обсыпались крошками при малейшем движении. Я взяла один кусок, ощутив, как он твёрд, будто камень. Над костром рядом с хлебом на тонком пруте висело что-то напоминающее подсушенные ломтики мяса, но по запаху это была скорее копчёная рыба. Она выглядела жесткой и пересушенной, но другого не было. Я отломила кусок хлеба, опустила его в миску, которую набрала из котелка, и подождала, пока он размякнет. Затем потянулась за одним из ломтиков рыбы, осторожно снимая его с прута. Мясо треснуло, как сухая ветка, но голод был сильнее. Сделав первый глоток бульона, я почувствовала, как он обжигает горло. Вкус был слабым, почти безвкусным, но горячим, и это главное. Рыба оказалась сухой и солёной, но её резкий вкус наполнил рот, вызывая странное облегчение. Куски хлеба, пропитанные жидкостью, становились чуть мягче, их можно было жевать, не царапая дёсны.
Члены банды сновали туда-сюда, словно муравьи в своём гнезде. Один тащил старый ящик с оружием, другой — связку каких-то грязных тряпок, а третий, спотыкаясь, нёс что-то, что выглядело как мешок, набитый чем-то очень тяжёлым. Их лица были напряжёнными, а движения быстрыми и резкими. Кто-то ругался, другие громко кричали команды. Они выглядели как люди, готовящиеся к войне, но при этом сами не знали, каковы их шансы. Я наблюдала за ними, пока ела, и в голове всплывали мысли о Лоне. Её лицо, испачканное пылью, когда она боролась за жизнь в тот день. Её слабый голос, когда она пыталась заговорить, даже будучи почти без сознания. Её решимость, которую я видела даже тогда, когда сама готова была сдаться. Я опустила взгляд в миску, чувствуя, как внутри всё сжимается. Лона была где-то там, в этом грязном, жестоком городе, скорее всего замёрзшая и голодная. Я знала, что она ждёт меня, хотя, возможно, даже не осознаёт этого. Мысли о ней заставляли меня стиснуть зубы и ещё крепче держаться за ложку.
"Терпи, Лона," — подумала я, проводя рукой по волосам, чтобы унять дрожь. — "Я скоро. Просто подожди. Я вытащу тебя."
Я сидела, держа миску в руках, погружённая в мысли, когда рядом раздались шаги. Тяжёлые, размеренные — такие, как у человека, который всегда действует спокойно, даже если вокруг хаос. Я не сразу подняла взгляд, но уже знала, кто это. Ганс. Он стоял напротив меня, его фигура напоминала монолит, неподвижный и внушительный. Ему было около сорока, но лицо казалось старше из-за поперечной складки, всегда пересекавшей его лоб. Его черты были резкими, словно высеченными из камня: носогубные складки, углублённые линиями жизни, придавали ему вид человека, который видел слишком многое. Серо-зелёные глаза пристально изучали меня, словно пытались прочитать все мои мысли. Они были его главным оружием — холодные, но живые, они всегда смотрели прямо и никогда не отворачивались, даже в самых напряжённых моментах. Его коротко стриженные светлые волосы выглядели так, будто их только что подравняли грубым ножом. Это был человек, который предпочитал функциональность внешнего вида, а не его привлекательность. Щетина над верхней губой — вечная и небрежная — делала его лицо ещё более угрюмым, добавляя ему харизмы. На его руках, покрытых мелкими шрамами, блестело лезвие ножа, который он непрерывно крутил пальцами. Его движения были неторопливыми, как и его голос. Это был человек, который действовал только тогда, когда был уверен в результате. Ганс не терял время на лишние разговоры, но когда он говорил, его слова всегда звучали весомо.
— Как прошло? — спросил он своим низким голосом, в котором не было ни капли эмоций.
Я подняла голову. Он стоял напротив, скрестив руки на груди. Его лицо оставалось бесстрастным, но глаза изучали меня, словно пытались прочитать все, что я не хотела говорить. В одной руке он держал нож, который явно только что точил — лезвие блестело в свете костра.
— Нормально, — ответила я, отодвинув миску в сторону. — Узнала, что нужно было.
— "Нормально" — это не ответ, — заметил он, приподняв бровь. — Учитывая, как ты выглядишь, мне сложно поверить, что всё прошло так просто.
Я вздохнула, понимая, что от него не скрыться. Ганс всегда был наблюдательным, и его умение задавать прямые вопросы редко оставляло мне пространство для манёвра.
— Ясуо готовит что-то на завтра, — сказала я, потирая лицо, чтобы скрыть усталость.
Ганс медленно кивнул, не отводя взгляда.
— Звучит как его стиль, — сказал он. — Брош думает, это связано с нами?
— Судя по всему, — призналась я, встретившись с его взглядом.
Он опустил взгляд на нож, покрутив его в руках.
— Значит, нужно быть готовыми, — сказал он спокойно, как будто обсуждал, что приготовить на обед. — Ты должна быть начеку. Никто не знает, что сегодня выкинет этот петух.
— Я всегда начеку, — бросила я, чувствуя, как внутри нарастает раздражение от его невозмутимости.
Ганс ухмыльнулся, но в его взгляде было что-то странное, почти заботливое.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда ешь. Завтра тебе понадобятся все силы. А я… я пойду проверю, что Брош опять не решил кого-нибудь убить по дороге.
Он развернулся и ушёл, оставив меня у костра. Его слова, как всегда, звучали просто, но в них была истина.
Wöchentlicher Energiestatus
-- Power-
Rangliste 
-- Power-
Stein